КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
...а потом Митя не выдержал и, хлопнув дверью, ушёл из квартиры. Спустился во двор, сел на лавочку. Руки, сжимающие сигарету, мелко тряслись. В песочнице возились дети, но по какому-то негласному договору третья лавочка от угла осталась территорией курильщиков, по вечерам там даже пили пиво сходящиеся из всех подъездов мужики и старшие подростки. Мамы, присматривающие за крохотными Сашеньками и Лизоньками, никогда не делали в сторону «мужской скамейки» замечаний.
- Что, Митька? Опять у тебя дома сменяемость власти? - спросил, щурясь на солнце, Василий Иванович. Во дворе его звали Чапаевым, но не за имя-отчество, а потому что этот безусый седоватый толстяк знал все анекдоты про легендарного комдива и его боевого друга Петьку. А когда вечерело и детей загоняли по домам — то и про Анку тоже.
Когда-то Митька на шутки про «сменяемость власти» злился. Потом понял: бесполезно. Да и не настолько это обидно: хуже могло быть во сто крат, учитывая обстоятельства.
- Опять к мамке хахаль пришёл. Невозможно дома находиться, - пожаловался он Чапаеву и затянулся нервно.
- Чем же тебе дома-то не любо, Митенька? Ты ж обеими руками за эту самую сменяемость власти в двадцатом годе голосовал. Вот тебе судьба и отломила этой сменяемости по первое число. Наслаждайся жизнью-то!
- Вы опять, товарищ Чапаев? Сто раз уже обсуждали, что это другое. И выборы ваш Путин выиграл, а вы меня всё травите. Сменяемость, сменяемость... у нас уже не квартира, а ночлежка какая-то. Я уже их запомнить не могу, как зовут.
- Ну ты тоже не перегибай палку-то. Мамка-то твоя женщина в целом приличная. «Ночлежка...» Ну не получается ей долю свою устроить, вот и мечется от одного к другому. Месяц поживут вместе — врозь. А тебе-то что за печаль? Ты ж для всей страны хотел такой жизни, чтоб отца в семье не было.
- Говорю же вам: это другое!
- Ты говори-говори. Времени много у тебя поговорить, пока родители твои спать лягут — полвосьмого вечера на часах.
- Он мне не родитель! - Митька швырнул окурок под ноги, растоптал. Потом угрюмо подобрал и выбросил всё-таки в урну.
- Ну что ж ты сразу в штыки? Вдруг стерпится у них всё-таки, сладится. Останется нынешний насовсем.
- Не хочу! - вскинулся Митька. - Дурак он и истерики закатывать мастер. И меня с первого взгляда невзлюбил. Я это чувствую. Не дай Бог этот останется...
- Так тебе ж какой-то нравился, в прошлом году, как его... дядь Серёжа ты его звал, помнишь?
- Помню, - понурился Митя.
- И что?
- А что? Потом бизнесмен тот появился на горизонте, у него денег много было. Мама и ушла к нему. А дядю Серёжу... рассталась с ним. Сказала мне, что для моего же блага, богаче жить станем. Даже ездила с этим богатым в Турцию отдыхать. А вернулась — и больше я его не видел, слава Богу, поссорились они там в Турции. Я тогда с ней говорить пытался, чтобы дядю Серёжу обратно, да она гордая слишком. И мне сказала, что башку отвернёт, если ему позвоню. А он любил нас очень, и дома у нас с ним было хорошо... как настоящая семья.
Василий Иванович покивал головой, вздохнул. Ему эта история была известна: двор небольшой, все про всех наслышаны в подробностях.
- Вот видишь, Митька, как она — сменяемость-то? Вроде и народ, ты то есть, голосовал, а всё равно по-твоему не вышло. Что такое гордость эта была? Предрассудок. Фильмов молодёжных насмотрятся, как там всё по щучьему веленью. Совсем разучились люди ошибки признавать. И исправлять. Удавятся — а всё равно будут как в кино американском делать. Потому что там в конце хепи-енд. Так тот хепи-енд, Митька, сценаристы придумали, в жизни он у таких историй никогда не бывает. В жизни тебе вон чего — домой возвращаться противно.
- Да что вы опять про сменяемость, государство — это всё-таки не семья, это больше похоже на предприятие, там люди работают, потом по домам...
- Предприятие, - товарищ Чапаев нацелил на Митьку палец как шашку в кавалерийской атаке. - Предприятие. И что ты себе думаешь, много в нормальных предприятиях сменяемости власти? Хорошие директора десятилетиями на посту находятся. И хозяйство своё знают как хирург - пациента: что у него зачем, чем болен, как лечить, или что хроническое... Новый директор — это ж беда. Пока он разберётся в такой махине...
- Нужно готовить хороших директоров, чтобы во всём сразу разбирались, а не так как у нас: один и тот же сидит! - рубанул Митька.
- Это ты гладкий такой на бумаге. Листик в клеточку, в нём дважды два всегда четыре, и от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Тут речь о живых людях идёт, не с конвейера. Иначе так и о тебе сказать можно: есть у твоей матери мужик? Есть. Руки-ноги и прочее на месте у него? В наличии. То есть уравнение сходится, что ж ты недоволен? А ты потому недоволен, Митька, что живая ты душа. И к тебе индивидуальный подход нужен. Не абы кто с руками-ногами, а твой человек. А страна — она по-твоему не живая что ли?
- Мы в стране очень разные! - универсальность этого довода самого Митьку раздражала, поскольку, объясняя всё, довод не объяснял ничего, но лучшего просто не пришло в голову.
- Так тем более, Митя. Со всеми нами такими разными разве за месяц разберёшься? Тут годы надо прожить под одной крышей. В одной стране. Пока всё наладишь — не то что дети, внуки подрастут.
- И всё равно есть часть населения, которая Путиным недовольна! Их кто услышит?
- Тараканы в квартире тоже недовольны, если хозяин дома — чистюля. Тараканам с чистоплотным человеком не жить. А вот неряха тараканам очень мил, да только от неряхи люди разбегаться начинают. В доме кто важнее — люди или паразиты?
- Они не паразиты, им нужна сменяемость...
- ...сменяемость, сменяемость — конечно, таракану куда удобней жить, когда бардак. Только вот ты — народ, грубо говоря — от бардака и неустроенности из дому ушёл. Не приспособлен человек каждые четыре года фундамент у дома перестраивать, так до стен и крыши руки никогда не дойдут. И будем мы как обезьяны по веткам жить. А в нашем климате это для здоровья бесполезно и даже наоборот.
- Так вот и плохо, что президент тут это фундамент, а должен быть заменяемая деталь, как водопроводный кран, например...
- Митя, ты мне вот что объясни: если в этой твоей Прекрасной России Будущего президент — водопроводный кран, то кто тогда воду подаёт в трубы? И где он, этот директор горводоканала? И кто его избирает, и как? Ты избираешь или кто? Нет, не ты, Митя. И вот получается, что кран у тебя есть, но настоящая власть в руках того, кто водой владеет. И до него-то ты не дотянешься, Митя, если что: ты открыл кран — а оттуда свист и бульканье. И хоть ты целый год краны меняй, вода не потечёт. Так что лучше уж такой президент, который фундамент дома. Свистелок нам и без него хватает. Страна нам нужна, Митя. Страна - дом, страна — семья, а не американское кино. Вы в американском кине насмотрелись про сменяемость, и поверили как в Деда Мороза в неё. Американское кино — оно чем хорошо? Два часа посмотрел, выключил. А жить в нём больше двух часов хлопотно, Митя: взрывается что-то постоянно, кровь, трупы, пули свистят над головой...
- Если страна у вас — семья, то Путин как глава семьи мне не нравится!
- А ты что вообще знаешь про Путина? Ты при нём хоть раз жить пытался? Ты ж не живёшь, ты ж бегаешь от него годы напролёт, борешься всё, на площади с плакатами прыгаешь, где тебе рассмотреть, плох он или хорош? Мы вот рассмотрели, у нас двадцать лет было. И пришли к выводу, что нужно за него голосовать. И нас семьдесят процентов, Митя, населения России, уж мог бы нашему опыту довериться, если своих мозгов нет.
- Нужно его сменить на молодого, энергичного...
Василий Иванович не сразу ответил. Посмотрел сперва на окна Митиной квартиры, а потом на самого Митьку, уже забывшему о собственных проблемах в пылу борьбы за счастье страны. Думал, стоит ли возвращать его на землю или пусть ещё немного повитает в облаках... Потом решил — стоит. Не барышня. Нечего жалеть.
- Ты мне вот что скажи, Митя. Этот у твоей мамки-то — он достаточно молодой и энергичный? Или всё-таки как-то иначе надо людей выбирать?
Митя скривился как от внезапной боли и опустил голову. Летящая по привычным рельсам интернет-дискуссий мысль на всех парах влетела в тупик и он вспомнил, что больше всего на свете ему хочется сейчас вернуться домой, но там... там сменяемость власти.
Смеркалось. В песочнице кричали дети, у которых были настоящие семьи, настоящие дома и настоящие отцы. Несменяемые.
